Интервью Василия Ломаченко

В минувшем июне 26-летний украинец Василий Ломаченко вписал свое имя в историю, завоевав титул чемпиона мира по версии WBO в полулегком весе всего в третьем профессиональном поединке. Он одержал победу над 26-летним американцем Гари Расселлом-младшим. Представляем Вашему вниманию интервью Василия для Sport.segodnya.ua.

— Какую роль сыграли спарринги с Денисом Беринчиком, которые вы проводили в Белгород-Днестровске?
— Денис был моим первым спарринг-партнером в подготовке к моему третьему бою. Денис боксирует в стойке правши, но ради меня он стал в стойку левши, так как Расселл — левша. Первые спарринги, которые мы проводили, были достаточно жесткими. Он, конечно, должен был справиться с задачей скопировать Расселла, но у него это не очень получалось, и боксировал он как Денис Беринчик.

— Рассел очень быстрый парень, у него быстрые руки. Появилось ли у вас ощущение, что эти удары были слабыми, и не могли вас нокаутировать, и когда?

— Ощущение, что Расселл не сможет меня нокаутировать, появилось у меня перед боем. В любом спорте, где сталкиваются противники, все знают, что соперник делает то, что ему позволяют делать. Вот и Расселл. Вся его скорость была с противниками, которые давали ему ее показывать. Я не тот оппонент, которые были у него — 24 человека. Я знал, что вся его скорость со мной не пройдет.

— Были моменты, когда можно было закончить бой досрочно…
— У меня все друзья, знакомые, которых встречаю в городе, спрашивают: «Почему? Ты же мог это сделать». Если бы я мог это сделать, я бы это сделал. Я знаю, что такое профессиональный бокс. Люди в Америке любят драку — чтобы голова с плеч слетала. Все любят нокауты, кровь, мясо. С помощью этого и завоевывается публика. Я пытался это сделать. Но либо он слишком хорош, либо я что-то делал не так. Вчера пересматривал много нарезок с боя и думал: «Блин, как он держал все это?». На самом деле я в живот бью очень больно. У нас с отцом есть отработка — он надевает специальный жилет, и я бью его в живот. А он говорит: «Слушай, мне через жилет было больно. Я не знаю, как он держал удары». Расселл — очень крепкий орешек.

— Осенью может быть мини-турнир чемпионов с Градовичем, Уолтерсом, Донэром. Как ты на это смотришь?
— Было интересно. Но мое мнение по поводу профессионального бокса и всех этих поясов — нужно создать один пояс чемпиона. Как на ОИ, на ЧМ приезжают 60–70 боксеров, взвешиваются и у них проходит турнир. Я понимаю, что в профессиональном боксе такое сделать нельзя, потому что большая нагрузка из-за 12-раундовых боев. Но можно растянуть этот турнир на год–полтора. Было бы интересно. А так я сейчас звучу как чемпион мира, но я себя таким не считаю. Я выиграл у одного боксера, который до этого не боксировал ни с кем из топов. Чемпион мира — это когда все версии объединились, сделали один пояс, и ты его выиграл. Тогда ты можешь считать себя лучшим.

— Сейчас отдых, реабилитация. А что дальше, с кем бы хотелось боксировать?
— Мне нет разницы с кем боксировать. Здесь мало, что зависит от меня. Единственное, что у меня спрашивают — будешь боксировать, или нет. Но они знают, что у меня ответа нет — нет. Прочитал, что Гамбоа вроде как вызывает меня на поединок. Не вопрос. Если он опустится в 57 кг, то мне было бы интересно с ним боксировать. Ну и конечно, с Ригондо. Но вряд ли он будет подниматься в 57, а я сто процентов не буду опускаться.

— После боя с Салидо многие писали о реванше. Были ли такие предложения?
— Я предлагал сразу после боя ему матч-реванш, но он не захотел. Не потому, что испугался — он просто перешел в другую весовую категорию. Если я выше поднимусь, то такой матч вполне возможен.

— Возможен ли в будущем бой с Градовичем?
— Я хотел бы этого боя. Если ты будешь боксировать с малоизвестными боксерами — это будет не интересно. Я не из такой лиги. Мне за карьеру максимально хотелось бы боксировать с топами.

— Как сейчас устраивается твоя работа, с учетом того, что большинство боев проходят в Америке?
— Я тренируюсь дома, в Белгород-Днестровском, а за полтора месяца еду в Америку и провожу спарринг-сессии.

— Как относитесь к хамству со стороны противника перед боем?
— У каждого свой имидж — кто-то много разговаривает, но мало показывает в ринге, а кто-то наоборот. Мэнни Пакьяо сказал золотые слова: «Если ты будешь себя возвышать — тебя опустят в ринге. Если будешь скромным — тебя самого возвысят». Нужно как можно меньше разговаривать, а больше делать и показывать. Как у нас говорят: «На язык ты Лев Толстой, а на деле мужик простой».

— В Америке вас уже узнают?
— В супермаркете шли, а один парень подошел ко мне. Говорит: «О, я видел тебя в первом бою». Не могу сказать, что такое часто происходит, но пару раз было.

— Как вообще поддержка в США?
— В Америке люди разбираются в боксе. Даже если ты боксируешь с их соотечественником, то хоть поначалу поддерживать будут его, но если в ринге ты лучше, то дальше уже будут за тебя.

— Когда следующий бой?
— В этом году готовлюсь еще к одному поединку. Скорее всего, это будет в конце октября начале ноября.

— Есть ли в Америке, что-то от советской школы бокса?
— Я там тренируюсь в зале, где занимаются ребята сами для себя. Это после боя с Салидо у них уже появилась реклама, и пошло много народа. Теперь там даже один профессиональный боксер занимается. А так не было никого. Поэтому я не сталкивался с американской школой бокса.

— Что ты чувствовал после поражения, что тебя мотивировало?
— Мотивация у меня одна – я не люблю проигрывать. Если я проиграл, то нужно сделать все, чтобы в следующий раз выиграть. Как говорил Майк Тайсон: «Когда ты выигрываешь, друзья узнают кто ты. Когда проигрываешь – узнаешь, кто твои друзья». Я не могу сказать, что это был прямо такой случай. Но если раньше встречало много людей, когда я возвращался, тепло приветствовали, то сейчас таких было намного меньше. После поражения прилетел в Украину, а никто не встречает. Вообще никто. Хотя и сейчас никто не встречал (смеется).

— Будете ли подниматься в весе и когда?
— Подниматься буду, но не могу сказать когда.

— В карьере ты получил рекордный гонорар, куда планируешь потратить деньги?
— У меня была озвучена сумма гонорара чуть больше 600 тысяч. И тут мне чек дают, а там 370 тысяч. Это точно мой чек? Там очень большие налоги. К тому же нужно заплатить тренеру, менеджеру, персоналу. И остается у тебя не так уж и много. Но на мороженное хватило. И не одно – по горло.

— Что ты бы хотел изменить в бою с Салидо, зная как он завершился?
— Наверное, я просто не взял бы бой. Но тогда у меня не было бы шанса сразиться за титул. Вот многие пишут: «Вот, он офигел. Попросил и ему дали второй шанс». Объясняю – у меня был один шанс. Я боксировал с Салидо, он потерял титул на весах. Мне сказали, что если я выиграю – титул мой, если проигрываю – становлюсь официальным претендентом на этот пояс. Если бы отказался, то вряд ли получил бы шанс боксировать за титул во втором бою.

— Сейчас в твоей семье подрастает маленький Анатолий. Надевал на него уже перчатки, хочешь, чтобы он повторил твой путь?
— Я не знаю, таких поколений, где бы отец и сын были большими чемпионами. На это я особых надежд не возлагаю. Я хочу, чтобы просто мои дети были здоровыми, слушались папу, вели здоровый образ жизни и были хорошими, порядочными людьми. Чтобы мне стыдно за них не было. А спорт – это такое. Что он сам выберет, туда я его и направлю.

— Как у вас дела с английским?
— Учу, хотя он мне и сложно дается. С утра приходишь после тренировки, хочешь поесть и поспать, а вечером опять на тренировку. И это в лучшем случае, если тренировки две. Но я три раза в неделю хожу на уроки с преподавателем. (Фото: BoxingScene.com)