Тренер Фергюсона — о смене Нурмагомедова на Гэтжи и мысли выбросить полотенце

Главный бой турнира UFC 249, прошедший 9 мая в Джексонвилле, США, прошел не по плану Тони Фергюсона. Тренер Тони по джиу-джитсу Эдди Браво рассказал в подкасте Джо Рогана о влиянии смены соперника. За несколько недель до боя Хабиба Нурмагомедова заменили на Джастина Гэтжи. Браво рассказал о том, как он видел бой из угла Тони и почему посоветовал ему выполнить Иманари-ролл.

«Шауб: В четвертом раунде или особенно в пятом, я бы точно выбросил полотенце.

Браво: Эта мысль приходила мне. Но я никогда бы так не поступил. Слушайте, я никогда в жизни не был главным тренером бойца ММА. И никогда не хотел быть. Это просто не по мне. Я не Трэвор Уитман, этот парень восхитителен. Я не Грег Джексон, не Дюк Руфус. Это совершенно иной уровень. Главный тренер должен говорить с бойцом, который сидит на табуретке напротив тебя [в перерыве между раундами]. Я такой тренер, который просто со стороны будет что-то подсказывать. И особенно в бою, где все происходит в стойке. Я знал, что бой пройдет в стойке. Вот если бы бой проходил в партере, как, например, с Хабибом, то возможно. Если много работы в партере, то имело бы смысл [зайти в октагон в перерыве между раундами]. Я там только для эмоциональной поддержки. Тони не приходилось переводить соперников в партер пять лет. Последний его тейкдаун был выполнен в бою с Глейсоном Тибао.

Мы готовились все время к Хабибу, то есть старались удержать бой в стойке. И вдруг мы получили противоположность Хабибу. Не только противоположность с точки зрения стратегии, но и самого тяжело бьющего легковеса, возможно даже в истории. Он вырубает людям свет одним ударом.

Итак, мы получили полностью иного соперника. Правильно было бы полностью менять стиль Тони или послать все и решить его перебоксировать? Тони горел желанием биться в стойке. Таков и был план. Никто не был уверен на 100%, что план сработает.

Все в этом бою было странным. На арене никого не было, было чрезвычайно тихо. Я был на 150 боях в UFC у разных бойцов в углу. И все равно мне было не по себе. Самым странным было то, что между первым и вторым раундом… Только одного тренера пускают к бойцу, верно? Они спрашивают: «Кто пойдет?». Я был первым, кто сказал, что это буду не я. Там должен быть тренер по ударке. Все согласились. Рашад Холлоуэй это его тренер по боксу и Билли это тренер по муай-тай. Я стоял просто в стороне [за пределами клетки] и говорил: «Тони, ты хорош».

Шауб: Кто-либо из них думал выбросить полотенце?

Браво: Нет, мы не говорили об этом. Это была просто мысль у меня в голове, но мы не говорили. Ну так вот. По итогу первый раунд на мой взгляд мог уйти любому. Во втором раунде в самом конце, на последних двух секундах, он обрушил Джастина, и я подумал, что ход боя развернулся в нашу пользу. Но вот уже после четвертого раунда мы все выругались и Рашад сказал мне: «Эдди, выходи». Я не был к этому готов. Я не главный тренер, четвертый раунд не удался, и он травмирован… Еще одна деталь, парни, моя машина попала в аварию на неделе до этого, у меня пропали очки, а без них я почти слепой. Так что я не осознавал, насколько все плохо на лице Тони, пока не зашел внутрь и не увидел его вблизи. Окей, я должен дать ему совет. Выйти туда это мой ошибка. Затянуть в партер или сделать Иманари-ролл это работает в начале боя, когда они свежие. Если мы и будем это делать, то нужно это учитывать в ходе подготовки к бою, а не так внезапно. Так что я стою перед ним, у него лицо разбито, рассечения повсюду, в голове мысли никак не уложатся, и я думаю: «Боже мой, и какой лучше всего дать совет? Мне самому помощь нужна». Я замер. И было так тихо… Обычно ты орешь ему: «Эй, этого засранца нужно валить в партер!» Все было странным, все старались говорить шепотом. Он окровавленный сидит, а он мне как брат. Я подумал, что лучше всего оставаться на дистанции весь раунд и закончить бой без ущерба. Если он попробует сейчас сделать тейкдаун, когда сильно устал, то может нарваться на колено. И я такой: «Может иманари попробуешь? Не знаю даже».

Я не должен был заходить, я всегда находился в углу. Я с 2000 года получаю гонорар в ММА, я видел многих бойцов. Я знаю свою роль. Я не Дюк Руфус».