Дмитрий Лучников, катмен: «На один крепкий бой мне нужно 50 кубиков адреналина…»

Но мы восполним пробел ваших знаний. «МК» начинает серию интервью с людьми, которые в прямом смысле слова делают профессиональный бокс.

Открывают нашу серию катмен Дмитрий Лучников, который работал на турнирах США, Германии, Франции, а так же, естественно, России и Украины и других странах СНГ.

— Дмитрий, вам предоставляется возможность обширно рассказать о своей профессии.

— В 20-е годы, может быть даже раньше, в боксе появились такие ребята, которые работали с травмами — вскрывали гематомы, останавливал кровь, иногда даже прижигали раны, насколько это позволяла медицина… Со временем, их назвали катменами. Слово «cutman» образовано от английского «cut» – разрез или рассечение, то есть это человек, занимающийся рассечением. Эту роль часто выполняли боксерские менеджеры или представители спонсоров, вкладывающих деньги в бокс. Как вариант, они могли подпихнуть своему бойцу какой-нибудь стимулятор. Поговаривают даже, что это могли быть люди от мафии 30-х годов, работающей на тотализаторе, которые выполняли в углу ряд функций. В частности, якобы, рассказывали такие истории, когда катмен например давал понюхать некую гадость и таким образом, позитивно или негативно влиял на исход поединка, в том числе и «вырубал» своего же боксера. В общем, это всегда был такой полузагадочный персонаж… Естественно, в американском профессиональном боксе. Лицензировать их начали, по-моему, в прошлом году. И то только в штате Невада, и то как-то выборочно. Думаю, это даже не правовой аспект, а скорее дань уважения или репутации, а возможно признания данного явления в профессиональном боксе. Менялись правила, организации пытались регламентировать работу катмена в углу, появились ограничения по лекарствам, использованию веществ, короче, появились некоторые изменения по отношению к таким вот секундантам… Потому что, катмен — это секундант, выполняющий определенный ряд функций. В первую очередь, как было уже сказано, катмен занимается рассечениями и гематомами. Во вторую, и мне кажется, порой это куда более важно — руками. У нас это называется тейпировка, хотя на мой взгляд, разумнее было бы применить медицинский термин — тейпинг. Сейчас это искусство высокого ранга. Я вот сделал уже несколько сотен рук и вроде бы опробовал уже все способы. Но появляется творческий прорыв и придумываешь пару новых петелек. Вот на турнире в Харькове был новый способ, во Франции опять новый…

— Разве способ тейпирования не регламентирован?

— Регламентирован в некоторой степени только определенный материал — специальный тейп и марлевые бинты.. И еще, тейп на чемпионских боях не должен заходить на костяшки пальцев.. Здесь используется марля и то определенной толщины. То есть, супервайзер может посмотреть и сказать: «Нет! Многовато…» или «Тейп не может здесь находиться..» Некоторые пытаются сделать больше марлевую подушку, хотя это только помогает противнику. Все это постоянно совершенствуется уже много-много лет.

Теперь что касается гематом и рассечений… Правилами разрешены только вазелин и адреналин, так называемый гидрохлорид адреналина, в процентном соотношении 1 к 1000. В то же время распространено использование более концентрированного адреналина. Но как говорится, что не запрещено — то разрешено и кто не пойман, тот не вор. Ограничения в этой области не из опасения, что препараты могут нанести вред боксеру, а чтобы все были в равных условиях. У тебя только вода, лед, вазелин, адреналин, который всегда выдается на чемпионский бой, и крутись как хочешь. Естественно, если это не несет негативной окраски — на некоторое вещи смотрят сквозь пальцы.

— Кто выдает препараты?

— Кто-то из организаторов или представитель федерации, супервайзер. Сколько организаций — столько же и правил. Иногда, это может быть врач. Но сколько я помню по своему опыту работы на международных турнирах, в 30% случаев кто-то что-то обязательно забудет выдать. Например, во Франции мне вместо адреналина подсунули воду. Потому что выдавал главный врач турнира, а он — француз. Я как мужчина опытный, знаю, что качество адреналина определяется резкостью его запаха. Скажем так, хороший адреналин пахнет как нашатырь. Поэтому первая моя мысль была проверить качество. Может, он лет 15 на полке стоял… Когда я взял банку в руки, понял, что он вообще ничем не пахнет. И ничем не пахнуть может только вода. Адреналин чем-то, но должен пахнуть. Ко мне приставили наблюдателя, человека из команды соперника, что, кстати, тоже не совсем корректно, потому что этим обычно занимается нейтральный инспектор. В тот момент, когда начал играть гимн, наблюдатель в патриотическом порыве отвлекся, я быстро поменял содержимое флакона на мой адреналин, и по окончанию гимна уже стоял в исходном положении. В 11 раунде у моего боксера случилось рассечение и глаз стал закрываться. Естественно, адреналин очень сильно помог, тем более что бой был равным. В конечном итоге, мы выиграли бой поднажав в последнем раунде. А теперь вопрос: что бы было, если бы в банке осталась вода?

— Как адреналин действует на рассечения?

— Он вызывает спазмы мелких сосудов и кровь перестает течь. Помните, как в далекие времена стоматологи делали заморозку? Вот это и был гидрохлорид адреналина. Сейчас, конечно, применяют более продвинутые анестетики.

— А не было желания, что называется, наябедничать?

— А смысл? Во-первых, мы выиграли. Во-вторых, это был бы скандал. А все-таки славянская натура менее скандальная. Я сам сколько раз наблюдал, что наш брат славянин куда терпеливее и молчаливее остальных. Скандалы возникают когда есть в этом есть необходимость. Мы же все доказали на ринге. Я собственно все это говорю к тому, что хороший катмен — это не просто человек, который взял ватку, запихал ее в рану и все прекрасно. Бывает и как менеджер работаешь. Например когда едешь с командой «в гости». Иными словами, это человек, у которого самолет не опоздает, в поезд он сам вовремя сядет и не будет задавать глупых вопросов…

— Ну вот, на бой Вячеслава Узелкова, в чьей команде вы должны были работать, с Бейбутом Шуменовым, вы американскую визу не получили.

— Вообще, с этим боем случай уникальный. Сразу хочу подчеркнуть, что победа Шуменова была честной и заслуженной. Но там изначально была другая ситуация. Я в разное время работал и с тем, и с тем боксером, регулярно находился в их командах. Обо мне все всё прекрасно знали. Я периодически передавал приветы нашим потенциальным соперникам. Нет, без кавычек, в нормальном смысле через общих знакомых. Его менеджеры знали, что я еду. Не могу утверждать, что это была диверсия. Но есть различные механизмы на таком уровне. Ну не могут 20 факторов совпасть сами по себе! 8 могут, 10… Но не 20 же! А там была масса таких моментов: в том числе и странная задержка моей визы и тренера (визу мне дали дня через 3 после боя), хотя Узелков с женой улетели вовремя, а документы подавали все в один день, у всех была прекрасная история с визами, поездка далеко не первая. Драться должны были в зале, а бой проходил на открытом воздухе (сообщили об этом в последний момент). Хотя это жаркий штат, пустыня фактически. Обещали переводчика — не дали. Бейбут Шуменов работал со мной не один бой, его команда старая и новая знает мой уровень, когда я останавливал кровь и при 6-8 рассечениях, и мы все равно выигрывали. Я сам с большой симпатией и уважением отношусь к этому парню. Я был первым, кто на одном мероприятии в Казахстане после его первых профессиональных боев неожиданно для всех присутствующих поднял тост за будущего чемпиона мира. Но профессиональный бокс — это бизнес, где нет места слабым или сомневающимся. На команду Шуменова радотали одни из лучших в мире партнеров, менеджеров, тренеров, пиарщиков для своей цели. И это самый правильный вариант.

Еще один момент, Узелкову предоставили пожилого катмена, который мягко говоря, был некомпетентен. Он руки так сделал, что у Славы в итоге они онемели, и он повредил одну из кистей. Я вот его в субботу тейпировал, он говорит: «Обрати внимание — зажило, но все равно побаливает». До сих пор работа того катмена аукается.

— То есть, вопрос не только психологический?

— И технологический. Команда Бейбута Шуменова прекрасно знает, что такое хорошая тейперовка. Когда он дрался с Узелковым, у него в углу был один из самых дорогих и лучших катменов мира — Джейкоб Дюран по прозвищу Стич. Шуменов понимает, что даже самое маленькое рассечение может повлиять на исход боя, когда, например, кровь по капельке заливает глаз, и ты будешь пропускать удары. Кроме того, если рефери не видит никого толкового в углу, он вызовет врача. И хотя это рассечение можно остановить определенным нажатием одного пальца, хороших профильных врачей в профессиональном боксе мало. Особенно их недостает в странах СНГ и Европы. Чаще доктор может испугаться: «Нет, всё! До свидания!» И рефери, не вдаваясь в подробности, остановит бой. Всем судьям на обучающих семинарах всегда рекомендуют: «Если есть в углу хороший катмен, и ты тем более его знаешь, дай ему поработать хотя бы один перерыв. Остановить бой всегда успеешь!» Вот это ощущение, что у тебя в углу лучший в мире катмен и тыл закрыт — многое дает. Поэтому я очень много общаюсь с разными рефери со всего мира. Меня уже знают многие, правда, пока в основном в Европе. Перед боям я всегда стараюсь представиться нашему будущему рефери и объяснить, чем я буду заниматься и что я уже имею опыт в этих вопросах — это много раз помогало…

— А вы не несете ответственность за то, что предположим, бой остановили из-за рассечения?

— Разве что моральную, а это страшнее. Материальную — нет. Главное репутация. Я же понимаю, что если боксеру сломают руку на ринге, он года на полтора вылетает из бокса. А сил и денег в него вложено много! При мне был случай, когда боксер отказался от моей помощи, испугавшись обидеть тренера. В итоге, тейпинг ему сделали непрофессионально, он сломал руку, полгода восстанавливался и вот уже четвертый год не может выбраться из этой колеи. Хотя талантливейший парень, очень симпатичен мне как человек. Плохая работа — всегда удар по твоему имени. Лучшим можно стать только если ответственно ко всему относиться.

— Когда показывают европейский бокс, то там руки тейпирует тренер…

— Европейский бокс — не показатель. К сожалению… Они пытаются себя позиционировать как прекрасные катмены. Видел я их работу! Мягко говоря, непрофессиональная. Я знаю человека четыре от силы, которые могут работать в этой сфере. Например, есть такой мужчина, Филипп Фондю. Вообще, он промоутер, менеджер, но еще и отличный катмен. Мне не раз довелось наблюдать как он руки делает своему боксеру… Вот он один из лучших в Европе! Должен сказать, что самый аутентичный бокс в Англии. Во Франции совершенно другой бокс. Про Испанию ничего не могу сказать… В Германии нанимают американцев, я их почти всех лично знаю. Например, у Вилфрида Зауэрланда работают американцы. Правда, есть какой-то итальянец.

— Джейкоб Дюран работает с Кличко. Почему им руки тейпируют тренеры?

— Нет-нет… Владимиру именно Стич. А вот Виталию руки делает действительно Фриц Здунек. Ну, потому что Виталий возможно просто по привычке с ним работает еще с каких-то старых времен. У меня была мечта познакомиться с Мигелем Диасом. Очень классный катмен. Мне рассказывали иностранные сторожили бокса, которые еще наверное Ленина в октябре помнят, что Диас заработал самый большой гонорар в истории катменов. Он умудрился подписаться на проценты. Ему потом их как вывалили, а там какие – то многозначные цифры в долларах.

— Это много для катмена?

— Не то слово! Так вот, я часто наблюдаю за работой своих коллег и понимаю, что они делают. Но когда я смотрю на Диаса — я порой ничего не понимаю! Для меня до сих пор загадка, зачем он прикладывает к разным частям лица какие-то палочки, если там ничего нет? Есть у меня подозрение, что это какая-то точечная стимуляция. Но говорят, что он так дорог и востребован, потому что может дать толковый совет в углу, поскольку сам много лет отработал тренером. Кстати, он работал и с нашим Султаном Ибрагимовым, в этот период я с ним и познакомился и немного помогал ему с лекарствами… Хотя этот катмен зверски дорогой, команда Ибрагимова все же его наняла. Но Диасу уже под 70 и он не оторвет свою задницу, чтобы перелететь через океан за тысячу долларов. Однако же, самым дорогим и известным все же является Стич.

— Оправданно?

— Да! У него колоссальный опыт не только в профессиональном боксе, но и в смешанных единоборствах, после которых бокс покажется легкой прогулкой.

— Вы говорите, что можете использовать адреналин. Пр этом добавляете, что не только… Что еще?

— Я говорил обобщенно. Есть такие умельцы, которые под видом каких-то африканских настоек пытается пропихнуть обыкновенный концентрированный адреналин, тем самым набивая себе цену. Несведущий человек не разберется, хоть убей. Тут же другая проблема… В России продается адреналин только в ампулах. В Европе можно в банке купить, но только по рецептам Я уже за эти годы и на фабрики выходил, и в большие больницы обращался: «Ребята, дайте в банке!» Представьте, что на один крепкий бой мне нужно 50 кубиков адреналина. При носовом кровотечении эти 50 кубов уйдут за 5 раундов. Получается, что на эти 50 кубок мне нужно 50 ампул перелить? А на турнир нужно 100. Вот я и сижу порой, по часу переливаю ампулы в банку. Но он опять же неконцентрированный. Мы уже с моими друзьями анестезиологами что только не придумывали. «Поставь на солнце». Испортится. «Поставь в теплое место с открытой крышкой на несколько дней». Ну это же бред! Мне все крутые заморские катмены в минуты откровения шептали на ухо: «Сынок, используй концентрированный адреналин и ничего не бойся».

— То есть, формально на другие, возможно запрещенные препараты вас не проверяют?

— Формально нет. В принципе, действительно достаточно концентрированного адреналина. Но есть вещи и поинтереснее из военно-полевой хирургии, например.

— Зачем вам военно-полевая хирургия?

— Для того, чтобы, к примеру, после боя остановить кровотечение и довезти боксера до госпиталя. Особенно, если матч выездной. Потому что на гостей всем, как правило, наплевать. Это мы тут в России все страшно гостеприимный. А в Европе другая ситуация… Я для этого беру определенный наборчик, чтобы сделать шовчик, обработать рану. Даже из нейрохирургии есть некоторые препараты. Мне их дарят друзья-врачи. Вот недавно презентовали некий препарат общей стоимостью примерно в 2 тысячи долларов, но он просто волшебный: можно «отпилить» пол головы…

— А как бы ВАДА посмотрела на эти препараты?

— Скептически. Но я же их использую после боя. Для экстренных ситуаций. Это все необходимость! Как, например, перчатки и медицинский спирт.

— Чисто технически вы бы могли совершить некую диверсию?

— Это противоречит логике. Системная ошибка. У меня часто появляются новые заказчики. Хотя у меня нет рекламного сайта, я перехожу из рук в руки. Здесь некое продолжение моего Я. Здесь я честный, я не могу себе противоречить, я — настоящий. Два года я работал бесплатно. Мне можно было позвонить в четверг, а в пятницу я оказывался в Казахстане, Узбекистане. Мне приходилось ездить в такие районы, куда сначала лететь 5 часов, а потом еще на автобусе ехать часа 4. И мне оплачивали только еду, проживание и проезд. Я брал пачку стерильных перчаток, два флакона спирта и пахал в ринге по 5-6 часов как хирург во время войны. Так у меня появилось понимание всей сути — пока меня десятилетиями не проверит боксерский мир, я не попаду на следующую ступень развития. Поэтому вопрос диверсии даже не стоит.

— История Джо Соузы, который по слухам отравил Владимира Кличко во время первого боя против Леймона Брюстера, чисто технически имеет место быть?

— Чисто технически — да. Но если абстрагироваться… Я согласен с Джейкобом Дюраном. Катмен — возрастная позиция. Скажите, зачем человеку, который 30-40 лет посвятил себя этой профессии, делать что-то подобное? Соуза, кстати, очень востребованный и относительно обеспеченный человек. Ну, к примеру, предложили ему в 20 раз больше. Но он же понимает, что работа на чемпионском поединке в супертяжелом весе — это огромная честь. Пусть даже ты уже отработал на таких боях раз 50. Я крепко сомневаюсь, что он мог такое сделать. А видя его работу, думаю, это полный абсурд. Пошла какая-то «утка», интерпретация чьих-то слов…

— Дюран не мог защищать коллегу из жалости? Соуза болен раком…

— Нет, он объяснил свою позицию более технологичнее чем я. Меня вот например больше смущает ситуация с руками Антонио Маргарито. Даже с точки зрения рациональности. Мне кажется, это просто подстава какая-то.

— А что там может смущать? Комиссия нашла гипс в тейпах, экспертиза доказала.

— Был бой за титул чемпиона мира. На таких поединках в раздевалках всегда присутствует супервайзер и представитель команды соперника. Материал одинаковый, один и тот же бинт, один и тот же тейп.

— Который выдают?

— Нет, материал собственный. Но! Марлевый бинт — он всегда стандартный, полупрозрачный. Если на него что-то нанести или чем-то пропитать, то будет видно. Даже визуально. Это основной материал, даже тейпа меньше расходуется. Хорошо… Возьмем тейп. Он может отличаться по толщине или количеству клея. Если на него опять же что-то нанести, он будет плохо рваться. Рвут его пальцами. Я перед боями, когда много работы, специально чуть-чуть отращиваю ноготь на большом пальце. Странности с материалом всегда будут заметны. А на таком уровне дилетантов нет. Тот же супервайзер, он же понимает что ему голову оторвут. Вы представляете, какие люди работают в команде Маргарито? С таким-то бюджетом… Там нет друзей-одноклассников. Второй момент. Маргарито рисковал пожизненной дисквалификацией. Что в итоге практически и получилось. Разве что пошли навстречу — в каких-то регионах ему разрешили биться. Он рано или поздно снова стал бы чемпионом даже после поражения. Да он даже на претендентских заработал бы больше! То есть, у него был выбор — или стать нищим, или богатым. Он выбрал нищим? Я до конца никому не верю.

— В таком случае, что же нашла экспертиза на тейпах?

— К сожалению, я давно не выезжал на всякие конгрессы, тусовки узких профессионалов, поэтому получал информацию из отдаленных новостей. А по электронной почте никто на такие вопросы не ответит. Но поскольку я сам занимаюсь тейпировкой, то понимаю о чем говорю — у меня вся эта история вызывает гигантские сомнения. Если Маргарито пошел на такую странность, то там или кто-то наркотиков объелся, или ум за разум зашел. Ну, потому, что логики никакой нет. Я порой тейп не могу ближе к костяшке подвинуть — сразу крики начинаются. А тут миллионы долларов на кону. Да проще допинга объесться и вывести его потом. Баночку с мочой поставить за дверь… Это куда более действенный способ.

— Вы говорили, чем больше накладка, тем хуже для боксера…

— Да. Представьте, что вы обмотаете руку подушкой и ударите. А потом полотенцем. Какой удар действеннее?

— Полотенцем.

— Конечно! Эффективность и жесткость удара выше. Но есть такие боксеры, как например, Флойд Мейвезер-младший. У него руки травмированные, суставы слабые. Ему всегда делают большую подушку. Но его главное оружие — защита, дистанция и точность, он никогда не молотит впустую кулаками. Опять же, какие перчатки выбрали боксеры. Если наши, от стран СНГ, то лучше подушку делать меньше, потому что, как правило, они не имеют качественных ударных свойств. В них кулак плохо сгибается, да и поверхность как покрышка колеса. Или на тех же перчатках «Рейес», хотя они очень качественные, но там и подушка должна быть больше, и запястье сильнее укрепляешь. В них ребята как голыми кулаками работают — кости разлететься могут от удара.

— А как насчет скандальных разговоров, что у братьев Кличко какие-то специальные перчатки Грант, которые им на заказ делают?

— Очень сомнительная история. Есть такой боксер, Александр Устинов, замечательный, очень перспективный парень! Я с ним работал не один десяток раз. У этого боксера вообще сумасшедшая антропометрия. У него рука с человеческую голову — в нормальные перчатки не влезает. Нам попадались перчатки «Эверласт» плохого пакистанского качества, там приходилось их внутри подрезать, чтобы у Саши рука влезла. А потом он боксировал в «Гранте» и сам удивился, насколько этоудобно. Потому что там удобные колодки, именно для большой руки. А вот средневесам или легковесам эта фирма неинтересна. Я считаю эти мнения мягко говоря преувеличенными. Потому что компания Элвиса Гранта перчатки делает не один десяток лет. В них даже Мохаммед Али боксировал.

— Когда у него попросили разрезать перчатки и показать — он отказался…

— Это его личное дело. А если бы ему раздеться предложили? Он же тоже откажется. Все точки зрения имеют право быть. Другое дело, насколько они обоснованы. Если организация попросит перчатки на экспертизу — он конечно предоставит. Но вы сами подумайте. Годовой доход компании «Грант» сотни миллионов долларов. А один заказ сколько может стоить? Ну, не миллион же? Вряд ли есть смысл рисковать репутацией ради, допустим, двух-трех пар перчаток.

— Давайте вернемся к вопросу о лицензировании…

— Ну, я до конца вопрос не изучал… Только знаю, что — да, какие-то лицензии выдавались, потому что в Америке катмены — явление массовое. Их там огромное количество. Конечно, как и в любой профессии, есть, скажем так, богом поцелованные. А иногда я наблюдаю за чьей-то работой, там такой ужас, такая страшная антисанитария! Поэтому, я думаю, надо все же выдавать лицензии. Но вот как это регламентировать, я не представляю.

— Обязать супервайзера.

— Единственное условие для таких проверок — это знание теоретических базовых правил профессиональных турниров. Начиная от рейтинговых и заканчивая титульных. Хотя бы чтобы в принципе отсекать дилетантов на «подходе». В принципе, если рефери будет понимать, что в углу находится лицензированный катмен, он не станет из-за каждой царапины звать доктора.

— А как у вас складываются отношения с врачами, работающими на турнирах?

— Очень забавно! У нас же нет профильных докторов. Меня вот тут недавно попросили подобрать врачей на турнир, пришлось приглашать врачей из регби. Когда я только начинал работать, первое время ко мне врачи испытывали страшную враждебность, думая, что я пришел их хлеб отбирать. Помню, как старые доктора, которые обслуживали еще те замечательные турниры по любительскому боксу, большинство которых получше некоторых современных профессиональных поединков, писали на меня анонимки в федерацию. Но я человек открытый. Мне тут же все рассказывали, дескать: «Смотри, на тебя тут жалуются». Но я же не регламентируюсь правилами, мне невозможно что-то разрешить или запретить. Меня только промоутер выбирает. И вот подумайте, если команда мною недовольна, пригласит она меня еще раз?

И только боев через 10-15 с докторами у нас наладились отношения. В некоторых случаях я даже помогаю советом. Потому что на периферии пригласят какого-нибудь фельдшера с подстанции, он царапину увидит и давай кричать: «Ой, ой! Сейчас глаз отвалится!» Сейчас со многими я уже даже подружился, образовался круг друзей-врачей, с которыми я советуюсь и консультируюсь.

— Наверное, у врачей тоже есть к вам претензии некоторые.

— Бывает всякое… Я вот знаю одного катмена, он на немцев работает. Классная манипуляцию в углу, руки неплохие, но…грязнуля. Я же вижу! Работает без перчаток, при чем, обслуживает несколько боев подряд. Как так? Ведь с кровью можно перенести инфекцию… Или бросает инструменты в ведро с водой, где все подряд свалено и оттуда же достает. Грязь разводит страшную. Я замечал, как он вытирает полотенцем ринг и, забывшись, может вытереть этим же полотенцем кровь с лица боксера.

— Медицинское образование необходимо, чтобы катменом работать?

— Я закончил медицинское училище. Немного работал в больнице.

— Ну, не все же заканчивали медицинское училище. И как-то страшно подпускать несведущего человека к открытой ране.

— Тогда у вас тут два выхода: или вам тренер вытрет кровь с лица полотенцем, или придет человек, который скажет: «Да, я знаю как это делается». Конечно, если рассматривать вопрос шире… На территории СНГ такого института нет. Его нет даже в Америке, при всей массовости этой профессии. Хороший специалист передается из в руки, и он всегда находится в боксерской тусовке. Выбор идет по рекомендации: «Этот хорошо работает, этот — плохо, этот хорошо, этот плохо… Берите, который хорошо». Хотя вот Узелкову катмена рекомендовал известный человек. А в итоге у всей команды волосы дыбом встали от его работы. Я знаю, в Америке есть катмен стоматолог. Есть врач, пожилой мужик, очень хороший катмен. Понимаете, врачам такие задачи неинтересны, а не врачам — слишком сложны, они требуют знание большого количества нюансов. Да и не каждому даже врачу понравиться находиться все время в экстремальной ситуации. Работа идет непрерывно и чаще всего на грани фола, даже когда лицо без проблем во время боя. Медик сюда попадает если только любит бокс.

— Я понимаю, дурацкий вопрос, но! У вас никогда не возникало желание упасть в обморок? Рассечения страшные бывают, когда кость видна. Как в бою Кличко-Льиюс…

— Слабый пример. У меня был куда более жесткий. Я работал с человеком, это мой друг, товарищ, и хотя он сейчас не так уже активно выступает, я до сих пор называю себя его членом команды — пусть будет такое почетное звание. Это Юрий Нужненко. Так вот, он меня всегда удивлял в этом плане… Помню, мы даже однажды побили рекорд. Да, я специально потом интересовался у экспертов и аналитиков, ничего подобного они припомнить не могли. За бой с Ирвингом Гарсия Юра получил 6 глубочайших рассечений (просто максимальных по моей шкале) и две огромные гематомы. На волосистой части два рассечения, когда я стал раздвигать полость руками, вдруг треснули и превратились в одну большую. И я увидел соединительную ткань уже на черепе. У меня странный механизм на ринге, я ничего не чувствую — есть задача и я должен ее решить. В том поединке, сечки случились во втором раунде, мне удалось додержать боксера до 10-го. Потом бой остановили, очки подсчитали, слава Богу, зафиксировали ничью и мы сохранили пояс. Но были моменты, что у меня просто не хватало рук. Я попросил члена команды мне помочь. Он держал один утюжок, я второй, плюс я обрабатывал вазелином, закладывал лекарство. И вот когда у моего боксера на виске надулась гематома размером с половину куриного яйца — я понял, что рук не хватит. У него из головы текло, глаз закрылся, под глазом вторая гематома с перепилинное яйцо… Но все было честно, после перерывов когда Юра выходил на ринг и на лице у него крови не было.

— Все хочу поинтересоваться про утюжок. Это что: цинк, алюминий, железо?

— Это некий медицинский сплав, он всегда на 2-4 градуса холоднее чем температура в помещении. Если в зале 20 градусов, утюжок будет 16-18. И так далее… У меня их три вида под разные формы гематом. Но с ними надо аккуратно работать. Утюжками сложно работать, можно только хуже сделать. Некоторые пытается разглаживать, но это дополнительное давление. Есть риск повредить полость, и при первом же ударе все вскроется. Над глазом можно, под — ни в коем случае. Мы даже это как-то с Фредди Роачем обсуждали. Он сам, кстати, хороший катмен. Он мне сначала не доверял, потом даже сделал памятный подарок после одного ответственного боя, где я ему помогал, со словами: «Хорошая работа, продолжай в том же духе и будешь лучшим» — специальные тейпировочные ножницы. Он сам с этими ножницами отработал 12 лет. А ему их подарил его тренер, когда Роач еще выступал.

— Боюсь задать этот вопрос: а вазелин у вас тоже специальный?

— Конечно! Отечественный вазелин — это просто смешно… Все равно что зубной пастой намазать. Он растекается с первым же потом. Многие используют американский, в больших банках. Я его в основном только с лекарством смешиваю и использую при работе уже с травмой, потому что он слишком твердый. Это правда специфический процесс: хорошо смешать вазелин с лекарством — это все равно, что смешать полиэтиленовый пакет с водой. Но при определенных условиях получается. После долгих поисков я нашел уникальный вазелин, итальянский. Он производится на фабрике, где работает от силы человек 50. Его чуть ли не с оливковым маслом смешивают. Но не дай бог попасть ему на одежду — ее можно выбрасывать. Но он очень классно пропитывает кожу, делает ее эластичной. Вообще, с материалами целая беда… В России не достать. Их нет смысла импортировать предпринимателям — это сугубо боксерский товар. У нас нет такого массового потребления. А если и завозят, то по таким ценам, что только в серванте поставить и показывать гостям. Та же фирма, у которой я нашел вазелин и потом качественный тейп, она представлена в России, но продает здесь искусственные газоны для футбола. Я два года охотился за их контактами, кое-как нашел. Оказалось, что покупать надо минимум коробку, стоит она 25 тысяч рублей. У меня нет таких денег. В итоге, у них там коробка развалилась, и я уговорил продать часть ее мне за 15 тысяч. Ну и вазелина я у них просто «вагон» приобрел. В общем, запасся на ближайшие полгода.

— А что с одеждой то происходит?

— Вазелин впитывается, и отстирать совершенно невозможно. Потом мне хозяин фирмы, производящий мексиканские перчатки, подарил две специальные секундантские куртки. Черные такие, с коротким рукавом. К ним вазелин не липнет, вода не впитывается… Я в них выгляжу как хирург. Меня боксеры скоро боятся начнут. Я еще не бреюсь перед боем…

— Зачем?

— Ну, настрой некий сохраняю. Если очень ответственное событие, то чувствуешь себя как перед экзаменом.

— Я порой смотрю как вы своими ватными палочками в открытые раны залезаете, я бы вас не только во время боя боялась. Но и до, и после…

— Я дружу с боксерами. Не из-за выгоды, а просто во время боя начинаю за них переживать как за себя.

— Вы же с разными боксерами работаете. Они порой выходят друг против друга…

— Это вопрос энергетический, одного момента… Знаете, почему мы часто заводим дружеские отношения? Когда люди находятся в пограничном состоянии, а в этот момент всех видно. Если человек адекватный в такую минуту и ведет себя достойно, с ним невозможно не подружиться. Того же Бейбута Шуменова считаю прекрасным человеком, хорошим товарищем. Поэтому когда возникла ситуация, что я буду работать в противоположном углу — я сразу пожелал ему через общего знакомого удачи. Удачи — это чтобы боксер не получил травму, чтобы не подскользнулся и не пропустил нелепый удар, чтобы рефери попался грамотный, чтобы боковые судьи адекватно оценивали ситуацию… Я максимально искренен в такие моменты.